Начало игры.
С того самого момента, когда расположения достиг гонец с вестью о шокирующем прорыве Троста, Розмари дышала, кажется, через раз - напряженное ожидание худшего нервозной стылостью разлилось по спине; она опасалась предполагать хоть что-либо, пока не увидит все своими глазами. Оглядываясь вокруг, Мари наблюдала опечатанные беспокойством бледные лица и понимала, что сама сейчас выглядит не лучше. Что может быть более жестоким, чем дать надежду, позволить поверить в нее - и рывком отобрать, снова вытолкнув на край пропасти? Камешки выскальзывают из-под ног, перестуком летят за край и пропадают в небытьи, навсегда, бесследно - единожды начавшись, это падение уже не остановится.
И когда еще, как не сейчас, человечеству нужны за спиной крылья - крылья свободы от судьбы, что так безжалостно над ним потешается! Сколько бы раз не уходила из-под ног земля, еще вчера казавшаяся непоколебимой твердью, крылья всегда останутся и превратят падение в полёт...
Лишь бы выдержали.
Мари не была пленницей слепой веры касаемо собственной значимости - в этих крыльях она лишь перо, и далеко не маховое; но приложить если не руку, так хоть палец к этой победе - уже большая честь. Вот только девушка совсем не ожидала, что честь эта свалится на её плечи так буквально.
Безо всяких раздумий она выбрала отряд снабжения: на передней линии обороны ей не хватит храбрости удержаться, а скрываться в тылах не позволит разрывающееся от сопереживаний сердце. Это было вовсе не волнение, нет; наоборот, слетая со Стены в осажденный титанами город, Розмари была воодушевлена и спокойна. Там, на позициях у ворот, будет держать оборону капрал Ривай, и вера Зонненхафт в лучшего солдата человечества была солнечно светлой и чистой. Пока он с ними, угроза титанов деморализует и в половину не так ощутимо - словно дух-хранитель распахнул крылья над полем битвы...
Что, впрочем, не значит, что угрозу эту можно хоть сколь-либо недооценивать.
Уверенность её дрогнула один-единственный раз, зато до самых пяток: когда не допускающим возражений приказом именно её, Розмари, назначили командиром группы и оставили распоряжаться снабжением. Её, шестнадцатилетнюю девчонку, едва посвященную в солдаты! Хотя такого кровавого посвящения, какое было у неё, никому даже в самом глубоком помрачении ума не пожелаешь.
Зонненхафт было невдомек, что такого увидело в ней командование, чтобы наградить и озадачить такой ответственностью; сама она пришла к выводу, что всему обязана тем, что уже однажды выжила в Тросте и хорошо помнит тактику и недочеты его обороны. А еще - заглядывала смерти в глаза так глубоко, как не удавалось практически никому из гарнизона и уж тем более из военной полиции...
"Эти-то что здесь забыли?.." - не без неприязни покосилась девушка на держащихся высокомерным особняком ребят под эмблемами единорога. С одной стороны, радовало уже то, что главный штаб начал посылать на передовую свои ценные резервы... с другой - с таким отношением лучше бы вообще не являлись. В бой они явно стремились еще меньше разбалованных вояк из гарнизона; да и с чего бы им желать драки, если они так стремились попасть за внутренние стены? И сейчас с радостью за ними отсидятся - Розмари сразу же отбросила мысль о том, чтобы рассчитывать на этих троих... на занятиях-то они были лучшими, но грош цена этим навыкам, если сердце глухо к чужой беде!
"Лишь бы баллоны заправляли исправно. И ведь будут же потом хвалиться, что были на передовой!"
Охватившее её на миг чувство презрительного вспыльчивого превосходства сожгло остатки тревожных сомнений. И если в отрывистом "Есть, сэр!" её голос не дрожал лишь оттого, что слова были слишком краткими, чтобы вместить еще и дрожь, то сейчас, обращаясь к солдатам, Зонненхафт заговорила куда более стойко - впадая, впрочем, в другую крайность: голос у девчонки был скорее звонкий, чем звучный.
- Слушайте! - от взглядов, направленных на неё в этот момент, было откровенно не по себе; о выдержке командора Мари оставалось только мечтать, но она старательно сводила брови... глаза под которыми все равно оставались распахнутыми во всю осеннюю небесно-серую ширь. - Убийство титанов не является нашей приоритетной задачей, поэтому важно лишь одно - держать свободными подходы к первой линии обороны и не позволять титанам приближаться к складам! Рассредоточится по периметру и вести наблюдение, в бой вступать только с самыми настойчивыми из них! О прочих позаботится третья группа! Вы, - она махнула рукой на тройку полицейских, - ты и ты - еще двое из гарнизона, - спуститесь вниз, уточните количество оставшегося газа и начнете наполнять баллоны! Остальным - держаться на расстоянии и возвращаться за снаряжением отрядами по трое, не больше!
"Десять человек - это для титанов много или мало?.."
Мари сухо сглотнула, переведя дыхание, порядком надломанное из-за повышенных интонаций: другого способа заставить два с лишним десятка взрослых мужчин и женщин прислушаться к себе она не знала. Разведчица на момент опустила взгляд, прикидывая, что еще она не сказала и что еще не учла, представляя себе расклад ситуации. Об очевидных вещах же напоминать не стоит? Или...?
- В одиночку на победу не покушайтесь, - уже не так надрывно, но куда серьезнее добавила она, - не переоценивайте себя! Слепите их, отвлекайте, пока другие наносят удары со спины! Каждый сам знает, что у него получается лучше! И не поддавайтесь страху! Помните - если стена Роза падет, у человечества не останется шансов! - с короткой паузой обвела она взглядом лица солдат, после чего выдохнула и вскинула руку с мечом. - А теперь - вперед!
Семь отрядов по три человека и еще один - на два; Мари не сразу сообразила, что при полном раскладе ей придется срочно расширить угол зрения на все 360 градусов и поспешно схватила за рукав Кристу - она единственная из других разведчиков оказалась рядом:
- То есть, нет, ты останься, - приказывать такой же курсантке, какой была сама, Розмари оказалось сложнее, поэтому слова её звучали скорее просьбой. - Поможешь мне следить за обстановкой.
База снабжения не напрасно была самым высоким зданием практически в центре города - с её шпиля открывалась отличная панорама событий, позволяющая следить за всем, что происходит над крышами практически до самых ворот. Там уже кипел бой, но в расширенный за ночь проход пробралось больше титанов, чем могли принять на себя бойцы первой линии - и некоторые из тварей уже доковыляли до главной площади. Задерживаться им было не на что - мирного населения в Тросте не осталось, поэтому чутьем своим титаны двигались к скоплениям солдат.
"Уже так близко!"
Оказавшись на стене и впервые толково осмотревшись, Розмари наткнулась взглядом на девятиметрового титана и оцепенела, наблюдая за его вальяжным приближением: она слабо представляла себе, как его можно остановить. Как подобраться к шее, к глазам?! За что зацепиться при маневре? В катушках привода всего двадцать метров троса*, который строго не рекомендуется выпускать до конца - слишком высока вероятность, что механизм от такой щедрости заклинит, да и газа, чтобы компенсировать вес бойца, понадобится ощутимо больше. Чертова площадь, ну кто догадался так спроектировать застройку!!
"А если..." - додумывать идею времени не было, поэтому Зонненхафт без промедления рванулась исполнять.
- Криста, за мной! Отманим его на угол, чтобы шестой отряд мог зайти с тыла! - по её прикидкам, наискосок от ближайшего дома троса хватит с верным запасом. Оставалось надеяться, что бойцы среагируют вовремя, а титана удастся заманить... на сколько же факторов приходится просто надеяться в этой суматохе, полагаясь на сущие призраки шансов!
- Эгегегей! - задорный оклик разлетелся над зданиями. - Эй ты, тупица краснорожий, дуй сюда!! Шестой отряд, он весь ваш, готовьтесь!!
Прыгая меж крупных и мелких осколков, щедро усыпавших нижнюю стену, Мари остановилась у самых зубцов шагах в пятнадцати от угловой башни, с мечами наизготовку. Утомленное опустошение просекло её дыхание, в глотке першило с непривычки, но девушка с натугой двинула горлом, перебивая неприязнь и цепким взглядом ощупывая окружение. То, что в начале тренировок с ППМ давалось таким трудом, теперь выходило на уровне инстинкта.
"Сначала - назад, к стене, потом сразу вбок, на башню! Движущиеся объекты привлекают их, если он будет следить за мной - обязательно повернется! Оттуда... оттуда - вверх, на стену или вниз, на крыши! У меня получится... получится непременно!"
В том, что кто-нибудь из шестого отряда верно увидит ситуацию и нападет на отвлеченного титана, разведчица не позволяла себе сомневаться. Вместе они смогут всё!
Вот только, кажется, еще немного таких петушиных распевок с указаниями - и она точно сорвет голос. Ну почему дымовые ракеты выдают только для операций за стенами...!

* - судя по вот этой странице из манги, где длины равны примерно 8-10 условно средних человеческих ростов;

Отредактировано Titans (2013-08-25 14:58:11)

План Розмари был хрестоматиен как пример, взятый из учебника: идеален в форме представлений, обнадеживающе прошел стадию подготовки... и с треском - нет, с грохотом обваливающихся камней! - провалился на стадии исполнения. Когда-нибудь она поймет, что титаны и планирование - явления совместимые разве что на уровне Ирвина Смита, да и то не всегда; но явно не сегодня. Сегодня у нее практически под носом был прыгнувший на стенку титан, и было самое время переходить от стратегии к тактике - желательно, в форме решительных действий, потому что на размышления любого характера не оставалось времени.
Не ясно, впрочем, входит ли в число таковых действий всполошенный визг, но у Розмари не было возможности придумать более эффектное начало своей кампании. Когда топчущаяся внизу туша резко метнулась вверх, командир отряда снабжения повела себя совсем не по-командирски, шатнувшись назад и едва не запнувшись о камни. Перекусив постыдный звук на середине, Мари с трудом сглотнула вставший комом в горле остаток. Шестой отряд, к собственной чести, медлить с атакой не стал... и вот тут-то все окончательно смешалось и кубарем понеслось на слом.
Судорожным, резким выдохом встряхнув заикающееся сердце, девушка стиснула зубы и рванулась вперед сквозь пелену пугливого неверия, выскакивая на зубец и в легкой панике - той, что еще не разбивает, но уже тонизирует, заставляя двигаться и соображать быстрее обычного - оглядываясь по сторонам. Девятиметровый висел на стене, одной рукой держась за кладку, а во второй стискивая удачно пойманного солдата, как любопытный ребенок - саранчу. Четырехметровый, появившийся так проворно и потому неожиданно для Розмари, подбирался к упавшему; ему, ставшему жертвой собственной нерасторопности - ну почему, почему он не воспользовался газом хотя бы для того, чтобы смягчить падение! - было уже не помочь, и невозможность эта тугим клубком горькой тошноты скрутила живот, заставив скривить губы и быстро отвести взгляд. Еще ничего не случилось, а отряд уже понес первые потери! В очередной раз титаны напомнили людям, что смерть в это время достается легче всего, а на каждого убитого титана в среднем приходится тридцать человеческих жизней. Тридцать жизней. Все, кто был здесь сейчас - ради одного убитого врага.
Но люди всегда умирают. Это их, людей, естественное качество; что вчера, что завтра, что сегодня и прямо сейчас - даже за спасительными стенами люди умирают. Кто-то от старости, кто-то от серьезной болезни, кто-то от голода, кого-то убьют в переулке, как свидетеля бесчестному делу, а кому-то свалится на голову цветочный горшок. Люди умирают, и не важно, приказываешь ты им это или нет. Люди умирают - часто, бессмысленно, быстро и подолгу мучаясь, умирают постоянно, пока другие дышат и учатся ходить. Но почему-то об этом никто не думает, и только на войне эта смертность вдруг становится чем-то особенным, чем-то нечестным и неправильно скоропостижным, как будто не будь этой войны, этих титанов - и все непременно жили бы долго и счастливо, не зная бед и сбывая мечты оптом и в розницу. Все действительно познается в сравнении, и бывшая когда-то полной обид, проблем и невзгод обычная жизнь теперь казалась сущим раем, блаженным сном, но будь такая возможность - вернулась ли бы Розмари на ферму в уголке мира, к овцам и простым девичьим мечтам?.. Сейчас она забыла ответ на этот вопрос.
Сейчас перед ней не было ничего, кроме висящего ниже на стене титана, кроме человека, которого он зажимал в руке, пока под хруст и захлебывающиеся крики где-то на периферии зрения другого рвали на части. И даже последствия прорыва Розы не помещались ни в голове, ни в сердце: какой уж тут страх перед будущим, если его и в настоящем столько, что хватит на полноводную, дикую и неспокойную по весенним паводкам реку! Все, что имело значение, все, за что она сражалась сейчас - это не судьба человечества, это не какие-то абстрактные цели, годные лишь для парадных кличей; это люди, жизни людей, чьи сердца бьются рядом... и пока они бьются, у них есть шанс!
"Еще одного вы не получите, твари!.." - мысль захлебнулась смесью гнева и отчаяния, звеняще перепрыгнув от одного виска к другому и болезненно сжав сердце.
Отсутствие времени на размышления сказывалось на Зонненхафт безусловно положительно - скорее интуитивно догадываясь, нежели сознательно понимая, что лучшего шанса у неё не будет, что титан увлечен своей жертвой и не смотрит наверх, что он скорее упадет в объятия деморализующе твердой мостовой, нежели сможет отмахнуться, она хватанула воздух ртом и с коротким, высоким вскриком, тут же потонувшим в воплях, прыгнула вниз, вместе с этим выстреливая правым тросом в трапециевидную мышцу у основания шеи. Газ за поясницей зашипел, придавая дополнительное ускорение свободному падению, и девушка вложила всю силу этого полета в скользящий замах с обеих рук, вспарывающий стальными остриями кожу и плоть, глубокими красными линиями вычерчивая контур смертельного удара...

GM: Маневр провальный. Титан выпускает свою предыдущую жертву и перехватывает Розмари в воздухе, приняв за новую, более интересную игрушку. Лезвия вспарывают руку титана, но не причиняют тому видимых неудобств. Нанесенная рана быстро затягивается. Титан стискивает девушку в руке, пока несколько ребер не выдерживают давления, ломаясь, после чего неспешно разевает рот. Кажется, ему надоело играть.

Люди любят веру. Бертольд давно заметил их эту странную черту. Причем почти всех без исключения. Люди всегда во что-то верят. А если говорят, что не верят, то стоит их просто посадить перед каким-нибудь титаном, к примеру, как резко каждый индивидуум решает, что он глубоко верующий. И начинает молиться. Не важно кому - Богам, Стенам, да хоть Вселенной, но человек молится. Просит о помощи у любой из высших сил, слушая краем уха, как тяжелая поступь разрушает собой хрупкую обманчивую тишину, заставляя все внутри вздрагивать от каждого приближающегося шага.
Ведь обществу легче живется, когда можно верить в какие-то высшие силы, способные спасти их от страшной смерти. Впрочем, от любой смерти. Хочется верить, что за ним кто-то присматривает, добрый и заботливый. Что в нужный час этот самый добрый и заботливый прикроет своей широкой дланью свернувшегося в калачик человека, закрывающего голову руками, обманчиво желая спрятаться от собственной кары в виде улыбчивой гигантской туши, тянущей жадные алчные пальцы к тонкой маленькой фигурке человеческого существа.
Фубар и сам не мог себе ответить, почему именно сейчас он вспомнил о человеческой вере. Многие верили в Стену. О да, молились ей, с фанатичными потными лицами возносили руки к кирпичной кладке, растопыривая пальцы. А сам же Бертольд смотрел на это со стороны и иногда, очень редко, под определенное настроение, ему хотелось усмехнуться самыми уголками губ, про себя, в такт своим ленивым мыслям, что плавали подобно золотой рыбке в желе, по меньшей мере.
Сейчас его волновало только одно - Фубар до сих пор нигде не видел Райнера. И беспокойство за товарища теперь длинной холодной змеей свернулось где-то в желудке; изредка змея начинала сворачиваться в кольца и тихо шипеть внутри, из-за чего волнение подкатывало к горлу и слегка пощипывало на кончике языка. Но Берт знал, что поддаваться панике не имеет смысла, а Браун большой мальчик и просто так не пропадет. Да он-то и так не пропадет, если прикинуть, да только неуверенного в себе человека это совсем не успокаивало. Он привык созерцать рядом с собой светловолосую макушку, поэтому заметно нервничал, когда рядом оной не находилось.
Фубар честно прозевал тот "чудесный" момент, когда титаны пробрались к штабу снабжения. Их было двое - мелкий, примерно в четыре метра, но очень уж юркий, что доставляло только еще больших неприятностей, второй - девятиметровый. И еще даже не понятно, кто из них мог быть опаснее.
Бертольд опоздал к самому началу операции, которой руководила какая-то молодая девушка. Сам Берт о ней ничего не мог сказать дельного - не общался. Единственный вопрос, сакральный и пространный, который возник внутри его черепной коробки, был касательно того, во что же она верит, например. Наверняка в ее мыслях сейчас была какая-нибудь быстренькая мольба к кому-нибудь могущественному.
Но дальше... Почему-то Фубар просто стоял на стене и наблюдал, удачно слегка зайдя за зубец, чтобы привлекать к себе меньше внимания. Смотрел со стороны, но не мог заставить себя лишний раз сдвинуться с места и сделать хоть что-то, а благодаря своей свойственной странной незаметности он словно стал продолжением стены.
Жаль ли было Берту когда-нибудь людей? Пожалуй, он бы не солгал, если бы сказал, что жаль. Это было так.
Все планы, построенные ранее, провалились, а уже двое солдат были захвачены. Девятиметровый решил изобразить из себя скалолаза, но положение только ухудшилось, когда он поймал руководителя их группы, хорошенько сжимая девушку в своей руке. Бертольд невольно слегка поморщился, просто представляя, как ломаются ребра от такой вот "нежной" хватки.
Он честно сделал было шаг по направлению к ней, но... Фубар знал, что своей долговязой шкурой ему тоже лучше не рисковать - он ставил собственную миссию выше всего остального. Не считая Райнера.
Стоило вспомнить о друге, как змея волнения перекатилась внутри из стороны в сторону, опаляя своими ледяными боками страха за жизнь товарища.
Тряхнув головой, Берт принялся оценивать обстановку с точки зрения солдата. Четырехметровый с явным аппетитом отрывал кому-то ногу, кто очень громко и жалобно кричал, так, что сердце невольно сжималось, а внутри все холодело. Таким безысходным был этот крик.
Второй титан, не оторвавшийся от стены, хотя солдаты и пытались его оттуда согнать всеми силами, стремился перекусить девушкой, которая командовала всем отрядом этих почти перепуганных людей, которые старались сдерживать свой страх в узде, но от его напряжения даже воздух, казалось, звенел где-то на уровне висков маленькими колокольчиками.
А, вот... Бертольд смутно помнил ту светловолосую девушку, кажется ее звали Криста. Он честно не мог сейчас думать о чем-то подобном. Она решила помочь командиру? Так даже лучше.
Взор Фубара обратился на четырехметрового, слишком занятого "играми" со своей добычей - уж больно медленно титан откусывал куски плоти от кричащего солдата, который чудом еще не потерял сознание от болевого шока. Внутри Берта все свернулось в тугой комок страха и ему захотелось застучать зубами от внутреннего холода.
А ведь он открылся, сам открылся. Слишком занятый своей "игрушкой"... Пусть так.
Бертольд бежит по стене короткими перебежками. Он смотрит куда-то себе под ноги, слушая, как скрипят мелкие камешки под подошвами высоких солдатских сапог. Двигался он ближе к занятому четырехметровому. Был ли у него шанс? Был. Один на миллион.
"Если я не смогу - мне конец. Наверное."
Бертольд прикидывает расстояние до ближайшей маленькой бойницы, или что это, за которую можно спрятаться. Мысленно проводит траекторию своего полета до нее и кратчайший путь отступления. Все держится на честном слове. На тоненьком тросе.
Поджав дрожащую нижнюю челюсть, Берт закрепляет трос на стене, на выступе, чтобы сразу не отскочил в чрезвычайной ситуации. Обнажает свои клинки, которые лишь слабо сверкнули в неверном дневном свете. И спрыгивает вниз практически прямо над четырехметровым. Газ шипит кипятком в голове, но это только кажется. Падая вниз на достаточную высоту, второй трос выпускает в ту самую бойницу, которая станет прикрытием при отступлении, практически прямо над затылком титана, но перед этим резко пронзает клинками самое слабое место почти неуязвимого титана. Ну, как Фубару показалось, ибо в полете он бил почти наугад, ориентируясь согласно своему плану и расчетам.
Ему было почти интересно, справилась ли та девушка. Он не видел.
"А во что же верю я?"

GM: Маневр успешен. 4-х метровый титан мертв. Осталось целей: 1.

Она ведь в какой-то момент искренне поверила, что у неё получится. Нет, правда. Сейчас ведь речь шла о жизни её временного командира, человека, который уж точно не собирался умирать. Иди бы разговор о её спасении, и Кристу бы не сжигало чувство вины. С небес она бы улыбнулась, как многие другие её товарищи и просто знакомые, предлагая не винить никого в своей смерти. Но другие умирать не должны. Она поверила, что у неё получится.

...И ничего не получилось. Лезвия соскользнули, отхватили жалкий кусок плоти, и Криста, каким-то чудом удержавшаяся на руке (наверно, потому, что лезвие застряло в затягивающейся ране), расширившимися от ужаса глазами осталась смотреть за неизбежным. Где-то в этот момент она, кажется, завизжала, или ей это просто причудилось - скорее всего последнее. Во всяком случае, дальше Криста помнила только, как пыталась выдернуть застрявшее в регенерирующей плоти лезвие и не свалиться с руки. Она не видела и не знала, что четырехметровый рухнул, погибнув от чужого точного удара, зато отлично видела, как летела на тросах Имир, слышала свист тросов, каким-то чудом не задевших её, и хлюпанье разрываемой лезвиями плоти.

Нужно было прыгать, срочно, титан уже мёртв и задержка будет стоить падения с девяти метров, но Криста до последнего следила за Розмари, и лишь когда командира подхватили на руки, выстрелила тросом в стену штаба отряда, покачнувшись на разваливавшейся и испарявшейся плоти, но почти удачно взлетев наверх. Почти - потому что она всё-таки не совсем удачно приземлилась, покачнулась, но устояла на ногах.

Ленц было невыразимо стыдно.

Им ведь не раз говорили, что скорость регенерации титанов такова, что бить нужно только в шею. Не в руки. Не в уши. В шею, Криста Ленц! Но она, поддавшись минутному порыву, не смогла спасти командира, подвергла опасности себя и всех остальных. Всё потому, что не смогла сохранить хладнокровие.

Вечно стоять спиной к другим тоже было нельзя, и Криста развернулась, пытаясь смотреть прямо, а не прятать глаза от стыда. Сейчас она была готова ко всему - что на неё посыплются упреки и обвинения, но, похоже, все были заняты Розмари.

Было короткое затишье... возможно, перед еще большей бурей.

Еще не успев толком оправится и твердо стать на ноги, Имир почувствовала неладное. Да, опасность миновала, но кто сказал, что все так просто?

Многие солдаты сбились в кучки, прижимаясь друг к другу. Стадный инстинкт сработал у них на отлично. Вместе безопаснее, вместе не так страшно. Глупая ложь.

Кстати, насчет опасности. Имир вновь подошла к самому краю и глянула вниз. Два безобразных мешка плоти испарялись на ее глазах, что не могло не успокаивать. Кто добил второго? В этой суматохе она не успела отследить еще одного героя, но она была ему благодарна.

Тихо вздохнув, Имир повернулась в ту сторону, где устроили их командиршу и направилась к ней. Судя по ее тяжелому и несколько скрипучему дыханию, ребра были повреждены и в таком состоянии она вряд ли сможет отбиваться от титанов. Ее белое, как выстиранная простынь, лицо совсем не нравилось Имир. Она уже хотела позвать Кристу, повернувшись к ней лицом, как тут же закрыла рот.

Криста стояла почти с таким же бледным лицом как у Розмари. Неприятное чувство страха шевельнулось внутри. Проклиная себя всеми ругательствами, которые только приходили на ум, Имир быстро подошла к ней и схватила за плечи.

- Эй, Криста, с тобой все в порядке? Тебя где-нибудь задело? - Имир лихорадочно пробежалась по фигурке Кристы, но никаких травм не нашла.

Кроме одной. Криста медленно подняла взгляд, в котором явно читалось: "Я не смогла помочь. Простите меня все". Злость резко окатила Имир горячей волной так, что она почти не сдержалась и сильно сдавила хрупкие плечи.

- Опять ты за свое! Ну, сколько можно? – Имир слегка встряхнула ее за плечи. - Выкинь эту дурь из своей головы и вспомни, что ты нужна здесь и сейчас! Иди и помоги ей, потому что я ничего не понимаю в этом врачевании!

Имир быстро отпустила ее и отошла на шаг, пару секунд глядя Кристе в глаза недовольным взглядом. Она никогда не привыкнет к ее виноватому взгляду, каждый раз распаляясь все больше и больше. Имир сама себя не понимала: хотелось хорошенько на нее наорать, заставить выкинуть эту чепуху из головы, а потом обнять и успокаивать, как маленькую девочку.

К черту эти идиотские чувства. Сейчас ей нужно взять ситуацию в свои руки.

Солдаты успели разойтись кто куда, подвывая как раненные собаки, и Имир быстро направилась к самому центру.

- Вы не слышали приказа вашего командира или все внезапно оглохли? Быстро встали на свои места или я лично использую вас, как приманку для титанов!

Военные вздрогнули, услышав ее угрозу и медленно, как улитки, стали уходить на свои места. При этом у всех были потухшие взгляды, явно свидетельствующие о своих намерениях. Как только опасность покажется на горизонте, они тут же поразбегутся, поджав хвосты.

Надо что-то делать. Они снабженцы, черт побери, и если они так быстро расклеятся, то об исходе битвы и говорить не стоит. А еще неизвестно, когда придут следующие титаны. То, что они появятся – это только дело времени.

В свое время Мари не раз слышала от матери, у которой не все ладилось со здоровьем, что такова уж их женская доля - терпеть боль, расплачиваясь ею буквально на каждом значимом этапе своей жизни. И сейчас, боязливо жмурясь, часто сглатывая слюну и холодея от хриплого сипения (или сиплого хрипения?) в собственных легких, Розмари ненароком вспомнила мамину грустную, но теплую даже в самые ненастные дни улыбку. Когда-то - кажется, несколько лет назад - она с ужасом осознала, что не помнит лиц своих родителей: время многое стерло из памяти; но эта улыбка и её ласковый свет, которым она согревала сердце - остались. Такова твоя судьба, - напоминала она. Прими её, если нет сил бороться; возможно, именно в этом будет твой единственный шанс на победу...
Колкая боль при каждом вдохе и выдохе не утихала, но накаты её становились все ровнее, привычнее; не было никакой неожиданности в том, что вот сейчас опять будет больно, и Розмари, ожидая этой боли, относительно спокойно пропускала её сквозь себя. Взгляд её сфокусировался - девушке все-таки удалось вынести центр внимания за пределы собственного тела и разобраться в ситуации. Вот только то, что она увидела, Зонненхафт категорически не понравилось.
Да, впрочем, можно честно сказать - увиденного она испугалась. Почему вокруг столько растерянных,  отмеченных коварной паутинкой страха лиц? И почти все смотрят на нее - словно держат под прицелом, считая каждую секунду и чего-то явно ожидая... Мари напряглась, приподнимаясь на локтях; на большее ее не хватило, и девушка на момент уронила голову, кусая губу и стараясь не заплакать от того, что каждый вздох огнем жжет, и огонь этот никак не отогнать и не унять. Леденящие колючки паники впивались в кожу на лопатках; она ощущала, что ситуация выходит из-под контроля, и могла бы - рванулась голыми руками хватать её за острые грани и резать пальцы, пытаясь суетливо удержать то за один, то за другой конец. Сердце забилось сильнее и чаще, гулко ухая в ушах и требуя дышать, дышать, снова дышать - а так хотелось наконец избавиться от этой вечной человеческой обязанности! Скомкать, бросить в угол, как ту несчастную записку, рухнуть лицом в подушку и прорыдать всю ночь, выплескивая горькую обиду. Розмари еле слышно заскулила сквозь плотно сомкнутые губы, как побитая собачонка; рука, на которую она опиралась, дрожала, но девушка одним толчком выпрямила её и сустав замкнулся, принеся мышцам некоторое облегчение.
Ну вот какого лешего эти полицаи до сих пор ошиваются здесь, если она прямым текстом послала их... то есть направила внутрь здания?
Зонненхафт имела слабое представление о морали, долге лидера и сопутствующих факторах; определенно, незамутненного энтузиазма недостаточно, чтобы успешно вести вперед отряд. И Мари запоздало стало очень стыдно за свой необдуманный героизм, за этот дурацкий прыжок, давший трещину в фундаменте подразделения. Ну как она могла так подвести тех, кто сражается на первой линии обороны! И пусть отряд снабжения в целом и его командование в частности не занимали даже уголка от тени мысли в голове капрала Ривая, но они были как запасные лезвия в снаряжении - их значимости не ощущаешь ровно до того момента, как их вдруг не оказывается под рукой...
И ей хотелось закричать, топнуть ногой, схватить этого меченого единорогом идиота за воротник рубашки и "случайно" расцарапать ногтями шею - оглушив своим "нет!"; потому что он был не прав, в корне не прав, и всех, кто последует сейчас за ним, эта неправда может привести к еще большей опасности. Обида успешно трансформировалась в раздразненную злость; так гневается тигрица на лезущих куда не надо тигрят, и запросто может с силой шибануть лапой того, кого хочет спасти и уберечь от беды. Но как сильно было желание - так силен был и страх, сковывающий горло, отчаянное нежелание причинить себе еще больше боли, чем уже есть; собственный инстинкт выживания преодолеть сложнее всего...
Вот только выбора у нее с каждой секундой, с каждым поддававшимся соблазнительной слабости солдатом становилось все меньше. Когда отвернулся последний, его не осталось совсем.
- Стойте!! - рваной звонкостью полоснул по воздуху вскрик, с которым Розмари, зажмурившись, бросилась в неведомый ей океан огня. Легкие предсказуемо полыхнули ядовитым огнем - да когда ж они уже догорят-то, несчастные?!.. Мари приоткрыла рот в немом стоне и резко мотнула головой, защелкивая зубы. И быстро, быстро, пока волна решимости не отхлынула и не оттянула её назад, заговорила, искоса и снизу вверх глядя на уходящих солдат. Глаза её были прищурены, а уголки губ подтянуты в странной улыбке, которая не улыбка даже - напряженная гримаса от слишком близкого знакомства с неприятностями. - Если вы не можете или не хотите сражаться, уходите прямо сейчас. Уходите совсем, на Стену, и я не буду вас винить-хххн!
Девушка, забывшись, слишком глубоко вдохнула, и бардак в легких отозвался на удивление громким, нескладным всхлипом, внезапностью своей напугавшим и заставившим запнуться с округленными глазами её саму. Но Зонненхафт, подстегнутая желанием сказать все, что в самом буквальном смысле наболело - казалось, она дышит шипами роз, и шипы эти только копятся внутри с каждым вздохом - наперекор огню и страху заговорила вновь, схватывая жгучий воздух и уже не обращая внимания на ширящуюся боль:
- Уходите, но только не мешайте тем, кто еще не потерял волю к борьбе! Если вы, - она снова запнулась, потеряв голос и с трудом сглотнув; хриплые вдохи, прорывающиеся между словами, легко можно было услышать даже с некоторого расстояния, - если вы останетесь в штабе, вы привлечете титанов! Укх-одите! Спасаете только себя - так спасайте, нечего медлить! И нечего было записываться в отряд снабжения! Наше дело - быть прямо за спиной... тех, кто с--хх!-ажается... а вы... не солдаты ха--же...
Перед глазами у Мари запрыгали причудливые черные круги, взгляд ее снова потерялся; девушка шатнулась, стиснув зубы так, что едва не прикусила собственный язык. Очень запоздало забилось над виском понимание того, что все остальные слова кто-то должен сказать вместо неё; она обвела взглядом знакомые лица разведчиков - Криста, бледная и напуганная, Имир, снова что-то кричащая ей; Розмари не слышала, что именно... разве так должно быть? не важно... Бертольд, которого она всегда замечала и знала, про себя называя Бертом, но с которым никогда не заговаривала напрямую...
Им нужен кто-то намного сильнее, внушительнее и способней её самой, оказавшейся неспособной справиться с доверенным делом.
- Бертх-кхх! - попыталась обратиться она к Хуверу, но волна сдавленного кашля помешала повысить голос. Скорчившись и поджав плечи в напряженной попытке уменьшить боль, Розмари закашлялась, поспешно зажимая рот ладонью. Держаться на одной ей оказалось не по силам; вторая рука ослабевше подломилась в локте, и девушка упала спиной на камень крыши. Где-то между последним судорожным "кха!" и окончательным "бам" ее исподволь, незаметно настигла темнота, обволокла и утянула в блаженную глубину, куда не проникала даже боль. Рука Зонненхафт безвольной плетью опала вдоль тела; на узкой бледной ладони запекшейся алой розой расцвело кровавое пятно, смазанно очертившее красным ее губы и подбородок...

Час от часу, как говорится, было не легче. В такой напряженной обстановке часы приравнивались минутам, время и вовсе стерлось, полностью пропав в пучине бесконечности.

Вряд ли кто-нибудь из их отряда мог сказать сколько времени прошло с того момента, как они здесь оказались. По мнению Имир - совсем недавно. Как будто вспышка - и перед глазами проносятся последние события. Жаль только времени или возможности как-нибудь остановить его у нее не было.

За это недолгое мгновение Имир поняла следующее: их командирша очухалась и, видя как почти все ее трусливые подчиненные поджимают хвосты и убегают кто куда, придала им ускорение вербальным пинком под зад. А потом свалилась без сознания с полным ртом крови. Героический поступок достойный любой самоотверженной девчонки.

Поняв, что все полномочия временно переходят к ней, Имир не высказала недовольства и начала мысленно просчитывать варианты. Их осталось слишком мало, чтобы отправить кого-то вместе с Розмари в лазарет. Надеяться на сбежавших подонков было верхом глупости. Транспортировать ее одним человеком тоже нельзя - один должен переносить, а другой защищать. Среди них это могли сделать только Имир и Бертольд. Но оставлять Кристу фактически одну? Сразу нет.

Имир вздохнула, подойдя к бессознательной Розмари, и опустилась перед ней на колени. Дыхание было слабым, пульс редким. Девчонка была жива, но сколько она протянет без нужной помощи? Один Бог знает.

- Мы пока оставим ее здесь, до подходящего момента. Сейчас мы не имеем права уходить отсюда, у нас есть обязанности, которые мы должны выполнять.

В сущности, что один человек может противопоставить всему оставшемуся человечеству? Ничего. В эти минуты, что они здесь печалятся по раненной командирше, там умирают люди ничуть не лучше и не хуже их.

Дежавю - однажды Имир уже приходилось делать такой же выбор. Пан или пропал.

- Если с ней что-нибудь случится, валите всю вину на меня. Или у вас есть идеи получше?

Имир повернула голову и только сейчас заметила, что Криста плачет. Внутри что-то дрогнуло и разом похолодело. Поднявшись с колен, она приблизилась к плачущей девушке и стерла несколько слезинок с ее щек.

- Прекрати рыдать, это все равно ей не поможет. Пока что мы можем только выполнять наше задание и надеяться, что она выживет.

Не смотря на свои слова, которые скорее походили на успокоение совести, Имир тоже хотелось как-нибудь помочь или что-нибудь сделать для Розмари. Но пока она не имеет на это права.

Да, Имир, несомненно, была права - стоило успокоиться. От того, что Криста сейчас начнет махать кулаками, кричать или плакать, как она было пыталась, ничего не изменится. Итак, их осталось трое. Криста сжала было кулаки, поднесла их к груди, но тут же махнула руками, опуская их. Положение казалось безвыходным. Более того, отчетливо пришло понимание - приди сейчас сюда с пяток титанов, и можно складывать приводы и молиться о лёгкой кончине. Штаб казался ловушкой, расстояние до ближайших домов было слишком большим, чтобы убегать на приводе, и Криста поняла, что чувствовали жители Шинганшины, когда проломили стену. Титанов уже дожидался вкусный обед, потому что из троих оставшихся можно было смело вычеркнуть Ленц, как самую бесполезную, и строить стратегию только на силах Бертольда и Имир, а... когда они устанут - это лишь вопрос времени. Оставалось думать, что больше титанов не появится, но, почему-то, верилось в это слабо.

И Бертольд, конечно же, тоже был прав. Во всем. Криста молча кивнула ему и подошла к Розмари. Что ж, оставалось только пытаться ей помочь. Но пока Ленц, опустившаяся на колени перед командиром, оказавшимся без сознания, не понимала, что ей делать. Повреждения, которые она могла выцепить взглядом, казались незначительными, и что-то подсказывало, что вся беда внутри. Но как помочь в таком случае?

Свист тросов отвлек Кристу от мучительных попыток придумать, что делать с Розмари, и, вскинув голову, она увидела, как светловолосый мужчина стряхивает привод. "Куда... идти?"

- Простите, пожалуйста! - собственный голос казался Ленц совсем тихим, но она набралась сил и повторила, - Простите! Но здесь чрезвычайная ситуация. Нам нужен кто-то, кто поможет командиру... и... - Ленц замялась. - Приведет подкрепление. Если сюда сейчас придут титаны, мы погибнем.

Она поднялась с колен и машинально отряхнула форму, как отряхивает её послушный, воспитанный ребёнок, которого будут ругать за грязь.

- Я покажу вам, где находится снаряжение. Только, пожалуйста, приведите сюда остальных. - Ленц разве что руки молитвенно не сложила. Отвлекать людей с передовой спасением неудачников в тылу - что может быть ужаснее?

Начало игры
20-ое сентября 850 года
Время: утро, 7:00-12:00
Если бы чем и можно было святым поклясться, то Бамби (вот те святая Шина!) поклялась бы, что левой пяткой чувствовала: это утро не закончится ничем хорошим. Разве может продолжиться чем-то хорошим утро, если тебя будят истошные вопли почти у уха? Ичихара честно попыталась уснуть, даже спряталась под подушку, но, конечно, не помогло. "Да они тут у своей Розы совсем с катушек посходили". И ведь правдой оказалось. Стоило только выглянуть в окно, как сразу же изрядно поплохело, общая суматоха не внушала никаких надежд. Да и в дверь тут же забарабанили. Ичихара устало приложила ладонь ко лбу и, ощутив груз неизбежности на своих плечах, предложила войти, попутно хватившись за графин с водой. Вчера во время проверки одного из трактиров она не смогла отказать себе в дегустации пары-тройки стопок отличного вина, потому теперь горло почесывала жажда.
- Стоп, - сказала тогда Бамби, выставив ладонь вперед и по одним лишь ошалевшим глазам рядового из гарнизона догадавшись о случившимся. - На-ка.
Заставила глотнуть вина из припасенной фляжки и уже после оценила масштаб трагедии во всей красе.

- ... Пи^дец.
Коротко, ёмко и, что немаловажно, исключительно по существу высказалась Бамби, капитански подперев ладонью бок и взирая на творящийся в Тросте хаос с окружной стены. "Если ничего не изменится, уже к обеду титаны пройдут вторые ворота, и тогда мы потеряем Розу". Перспективка, прямо скажем, очень так себе. "Вышестоящие все на ногах, но новости идут слишком медленно. Пока сообразят, пока очухаются, пока поймут, что делать, половины регулярных войск, обслуживающих Трост, уже не будет и в помине. Разведчики, если опять не уколесили себе самоубиваться за стену, тоже помрут, как мухи. А ведь гражданским это не поможет". Думать так было жестоко. Однако на войне нужно отключать человечность, это Бамби усвоила давно и надолго. Если хочешь победить, ты должен быть готов принести что-то или кого-то в жертву. Иногда в самом буквальном смысле этого слова. Выживает сильный, слабый идет ему на корм. Поэтому вместо того, чтобы сокрушаться над каждой смертью, стоит принять их за условные единицы. Погибла условная единица А, сожрано три условных единицы Б, пропало без вести пять условных единиц С... И уже не так страшно. И уже проще отправлять Б на фронт в качестве корма, что служит только для отсрочки неизбежного. И не так печально вписывать имена единиц С в лист. И гораздо проще сказать родителям единицы А о смерти их единственного чада.
Ичихара на секунду прикрыла глаза, глубоко вдохнув. Небо такое праздно-синее, что аж тошно. В такой день совсем не хочется умирать.

Основные заботы легли на плечи четырех оперативных групп, сформированных с потрясающей воображение скоростью. Ичихара до времени оставалась в тылу на основной стене Роза. Ворота, отделявшие гражданское население от форпоста, сейчас были под угрозой атаки, и все свободные силы сосредоточили именно здесь. Внизу толпились люди, в суматохе пытавшиеся покинуть Трост. Временами давка усиливалась, и тогда приходилось отсылать одного из солдат гарнизона разобраться со всем. Люди напоминали тараканов, пытавшихся любой ценой выползти из ловушки, даже если придется заползти на голову кому-то другому. Это было до дрожи противно.
Ичихара раздраженно прикрыла глаза, отвернувшись и тайком глотнув вина из припасенной фляги. Вопреки стойкому мнению об алкоголе именно он часто позволял мыслить необычайно трезво. Да и храбрости прибавлял, что уж там. Главным было не переборщить с принятой дозой, но у Бамби с этим было строго: пара глотков за день, а остальное только тогда, когда можно полноценно расслабиться, не опасаясь быть сожранной каждую минуту. За спиной послышался шум, кто-то тяжело дышал, взобравшись на стену с очередным поручением.
- Ха? - Ичихара приподняла бровь, получив на руки запечатанный конверт. От командования из Шины, приказано взять под ответственность один из отрядов и помочь с обороной Троста. В случае успешного выполнения возможность повышения. "Ага, или посмертно приставят к званию". Скептицизма было не занимать, но письмо было за подписью Зелла Трая, непосредственного начальника, а этот ушлый жук ценными кадрами, такими, как личный помощник, не разбрасывался. Значит, имелась серьезная причина отправить ее в гущу боя. Ичихара нахмурилась, но мудро решила, что разберется с этим после, если выживет. Сейчас все равно следовало действовать исключительно по приказу, а он не предполагал задачи лишних вопросов.
- Эй, ты! - Бамби цепко словила двумя пальцами щеку безусого посыльного, спешащего с поля боя к руководителю операции. - Именем Королевской полиции доложить обстановку.
Рядовой запнулся и попробовал слинять, но оказался безапелляционно и без возможности дезертировать прижат носом к пышной груди, что должно было изрядно затуманить припухшие мозговые извилины. "Шевели ими быстрее".
- Ну, хороший мой, - промурлыкала над ухом, - так что там?..
В следующую минуту от заикающегося и дрожащего голоса Ичихара узнала о том, что беспросветный и тотальный хаос воцарился на поле боя. Оно, естественно, было неудивительно, но вот масштаб бедствия поражал. "Вторая группа полностью дезориентирована и разбита, многие дезертировали с поля боя. Штаб отряда снабжения остался без охраны, что может стать решающим аккордом в этом сражении. Красота". Бамби цокнула языком, уже приблизительно представляя, на что собирается решиться. И мозг как-то особенно рад тому не был, но отступать некуда, за нами Шина.
- Так, слушай сюда. - Ичихара, наконец, отпустила несчастного, теперь уже растерянно оглядывающегося по сторонам. - У меня имеется приказ от командования из Шины, я беру группу снабжения под свою ответственность. Быстро найди шесть человек со стены, которые пойдут со мной. - Уже развернулась, чтобы пройти к краю стены, как замерла, бросив через плечо отрывисто последнюю мысль. - Всех дезертиров занести в список и подать рапорт начальству. Если мы отстоим Розу, их отдадут под трибунал. Если же нет... Я лично прослежу за тем, чтобы ни их ни членов их семей не пустили за Шину, когда оборона будет прорвана. Убедись, что об этом узнают все. Подчеркиваю, все. Не только сами дезертиры, но и регулярные войска. Всё понял?
Судорожный кивок был слышен и так, словно бы движение могло иметь звук. Бамби мысленно перевела этих трусливых сволочей в разряд "единиц Е" и позволила себе больше не думать о них до конца операции. Из нагрудного кармана извлекла четыре шпильки, заколов пучок волос под гребнем сильнее. Будет неприятность, если они выбьются во время сражения. И уверенно зашагала в сторону начальника операции: доложить о своем отбытии.

За спиной осталась третья группа, да и врата были уже далеко. Гражданских здесь уже не встречалось, можно было спокойно маневрировать, перепрыгивая с крыши на крышу. Здание штаба виднелось впереди, оно было самым высоким в городе и, фактически, являлось своеобразным сердцем Троста. Пронзишь его - Трост потерян. Ичихара прекрасно понимала важность этого опорного пункта. На счастье, гигантов пока не наблюдалось, видимо, первая группа справлялась на входе относительно успешно. Ну, или не справлялась, и их трупы уже медленно, но верно дожирают один за другим разошедшиеся недолюди... Всё плюс ко времени и возможности подготовиться.
Печально оно выглядело. Прибор маневрирования надсадно вжикнул, когда Бамби приземлилась рядом с горсткой оставшихся в живых: три калеки и совсем пришибленная не только на голову. "Да за что мне это? Они же дети!" С каждой минутой "радости" прибавлялось и прибавлялось, иначе прямо и не скажешь. Ичихара вздохнула, оглядев ребят долгим изучающим взглядом. "Еще и скауты-самоубийцы. День сегодня прямо-таки замечательный".
- Бамби Ичихара, сержант Королевской полиции, теперь я у вас молодец и меня надо слушать. А это, видимо, ваш бывший командир... Нехорошо лапать командира в боевых условиях. - Она еще успела на подлете краем глаза заметить, как оказывалась первая помощь. - Если со мной что случится, пусть лапает вон тот. - Кивок в сторону темненького. - Брюнеты мне нравятся больше.
Она еще и подмигнула. Оно было до того чертовски неуместно, что пара бойцов за спиной то ли икнули, то ли хохотнули, отчего сразу получили долю своего заслуженного внимания.
- Кто у нас тут самый зоркий?
Один робко поднял руку.
- Будешь главным юнгой. Брысь наверх, здесь самая высокая точка на весь Трост. Только не высовывайся по пояс, оставайся в тени. При приближении титанов сразу доложить. Ты. - Еще одному достался тычок пальцем под ребра. - Дуй внутрь штаба, проверь запасы. И прихвати с собой немощную, мысль сделать из нее приманку и тем самым отвлечь титанов занимательна, признаю. Но оставим это на крайний случай. Остальные, поднимаемся на второй уровень. Нас мало, но лично я сегодня помирать не планирую, потому реагировать будем оперативно и все вместе. Вопросы, возражения, комплименты?
Бамби обвела новоявленных подчиненных еще одним серьезным взглядом, а после криво усмехнулась набок.
- Нет? Хорошо. Выполнять.
И первая рванула на второй ярус здания, планируя задержаться ближе к зубцам стены. Тень от них позволяла укрыться от взгляда титанов, а заодно бойницей открывала возможность проследить за самими монстрами. Самое выгодное, что только сейчас можно было придумать.