Хруст был хуже всего.
Холода Форсети почти не чувствовал – экипировали кадетов на совесть -, усталость сказывалась, но он был ещё в отличной форме, приноровился к ритму. Левой-правой, левой-правой, шаг, ещё шаг, а там, глядишь, и цель.
Но вот постоянный хруст снега под ногами сводил с ума.
Чёрт знает на каком километре Форсети вообще его заметил, но перестать слышать уже не мог.
Снежинок в воздухе становилось всё больше и больше – сначала они просто красиво блестели в лунном свете, но луну вскоре заволокло тучами и ничего красивого в тёмном лесу не осталось – только чёрные древесные стволы и снег, снег, снег сверху и снизу.
Скрипучий снег.
Чтобы отвлечься, Сетто вспоминал, как отец учил его ходить на лыжах. Сейчас он всё отдал бы за пару лыж, -  на них добраться до лагеря можно в мгновение ока, скользи себе и скользи. Совсем не то что пешком, продираясь через сугробы.
Хотя, даже по сугробам Форсети ходил быстрее всех.
Ну хорошо, не всех. Ривай, естественно, не отставал. За стеной снегопада Сетто различал его невысокую фигуру, не ставшую плотнее даже в зимнем обмундировании. Прикинув, сколько всего на них сейчас надето, Форсети подумал, что одноклассничек похож на злую, занесённую снегом луковицу.
Что «злую» - в этом он не сомневался. Ривай, на его взгляд, был злобным всегда, и от погоды это никак не зависело.
Каждый шаг должен был делать их ближе к лагерю, но, почему-то, не делал. Другие курсанты давно отстали, даже их голосов не было слышно, но огни впереди тоже не появлялись.
Форсети начало преследовать неприятное чувство, постепенно оформившееся в уверенную догадку.
Они заблудились.
Снег мгновенно заметал следы, которых, в темноте, всё равно было толком не разглядеть. На деревьях не было никаких опознавательных знаков.
Буран крепчал. От метели рябило в глазах, но скрип утих.
- Ривай! – крикнул Форсети сквозь вой ветра в деревьях. Для этого он специально сдвинул с лица шарф, и тут  же пожалел об этом. – Херня твоё ориентирование, Ривай! Мы заблудились! Топографический кретин!
Он почувствовал, что губы замёрзли, и тут же натянул шарф обратно, но уже – с чувством выполненного долга.

- Знаю так же, как и ты. Но тебе же вечно надо вылезти вперёд! "Посмотрите на меня, я такой опасный бывший уркаган, всё знаю, всё умею"… хотя стой, ты, вообще, умеешь читать? Может, ты просто не понимаешь что на карте…
Форсети ещё много чего хотелось бы сказать, но что-то странное привлекло его взгляд в бесконечной снежной груговерти. Какой-то блеск…
Конечно, показалось. Он поспешил за Риваем по снегу (который почему-то стал хрустеть тише), но странное ощущение что за ними следят из темноты, не оставляло. Хотя кто там мог быть? В такую погоду хороший хозяин собаку из дома не выкинет.
Собака, да…
Снова блеск. На этот раз – с другой стороны.
Наверное, просто снежинка в отсвете фонаря.
Форсети попытался забыть об этом. Просто забыть и идти вперёд, не зевая по сторонам.
В такую метель все лесные звери должны были спать. Если только курсанты своими марш-бросками не распугали их добычу. Но что такое марш-броски для огромного леса? «Может, тут даже и волков-то не водится…», - бодро подумал Асега…
И тут раздался вой.
Сначала – тоскливый одинокий и на одной ноте, потом к нему присоединились ещё и ещё голоса. Невозможно было понять, идут они с одной стороны или с разных, но блеск, который заметил Форсети, наступал отовсюду.
Казалось бы, что такое волки по сравнению с титанами? Но титанов Асегу убивать учили, а волков – нет. Он смутно знал только, что они боятся огня и ещё, кажется, красных флажков.
«Ну и где я среди ночи возьму красные флажки?» - нервно подумал он, совсем забыв и про оружие и про фонарь в замёрзшей руке. Проблема флажков почему-то заняла его ум гораздо плотнее.